Ночью Тимошик несколько раз просыпался — сначала немного «вспотел», я ему сквозь сон сказал, что не знаю где взять чистое бельё, и посоветовал перебраться на диван (мне всё ещё казалось, что мы в Испании), потом его ещё что-то его беспокоило, но 500 микрограмм мелатонина помогли. Ещё я утром поразился что совершенно не слышно птичьего пения. Видимо им не до песен уже? Хотя вечером в ближайшем кусте заливались характерно металлическими песнями колибри. Они, что ли выжрали начисто всю поилку, которой раньше хватало на месяц?
Свежекупленное зарядное устройство для автомобильных аккумуляторов, называемых здесь батареями, подозрительно пассивно отреагировало на подключение к моей сдохшей Хондочке. Через полчаса «зарядки» Чингачгук догадался посмотреть как оно реагирует на Манечкину батарею. Сразу стало понятно, что моя — сдохла начисто. Дядьки в автомобильном магазине подтвердили, что 7 лет — более-менее нормальный срок их жизни. Теперь у меня новый есть аккумулятор, не очень-то нужное зарядное устройство и некоторое количество нового технически-житейского опыта.
Тимошик начал пересматривать с начала «Lost», который он смотрел, когда ему было 6 лет, и он уже ничего не помнит, и теперь на другом уровне это всё понимает:

Сашик провёл большую часть дня за карточками, потом встречался с другом Мишей в Редмонде (т.е. хорошо погулял по улице), ещё сочинял какие-то новые музыки, вроде.
Я на работе корпел, в паузах прослушал новую пластинку Paris Combo, концерт Rolling Stones в Гайд-Парке (одного порядка явления, кстати), порадовался статье одного из моих любимых журналистов про Мундога. Всегда приятно когда люди открывают для себя Америку.
Вечером у нас на работе было общее телевизионное собрание, не особо содержательное, но получше, чем любое в Микрософте после ухода Гейтса…